Игры для оренбургских детей: убеги из психбольницы, ограбь банк, соверши сатанинский обряд

Кветиндустрия стремительно набирает популярность как в стране, так и в нашем городе. Только за последние пару лет в Оренбурге открылись несколько десятков квестов различной тематики. Поломать голову над загадками, пощекотать нервы, почувствовать себя известным персонажем – все это могут получить любители модных игр. Под тревожные шумы и шорохи, шаги расхаживающих рядом зомби и маньяков можно неплохо повысить адреналин в крови. Как правило, в рекламной информации указывается допустимый возраст участников. Но, судя по предложениям, размещенным на оренбургских сайтах, агрегаторах квестов, на такие игры зачастую не просто допускаются, а даже приглашаются дети от 8 - 10 лет, пишет oren.mk.ru. На некоторые пустят и четырехлетних в сопровождении родителей. К примеру, в экшн-игру с участием зомби приглашаются дети от 10 лет без сопровождения взрослых. Цель сюжета квеста – уничтожить всех, кто не с тобой, и выжить. Побороться с ходячими мертвецами предлагают детям и в других квестах.

Для компании десятилеток есть игра, в которой надо разгадать тайну мрачного городского лагеря, где «…сначала без вести пропали дети, затем произошла череда самоубийств и лагерь закрыли». Двенадцатилетних зазывают получить бессмертие и богатство, совершив обряд сатаны и попав в преисподнюю, куда «…невозможно попасть, не совершив чудовищный ритуал, только убийство девы способно распахнуть адовы врата».

Подростки привлекаются не только к квестам-страшилкам. Например, можно в компании друзей ограбить банк, украсть ценную картину из частной коллекции, взломать военный лагерь. Такие игры, может быть, и не погрузят участвующих в атмосферу паники и ужаса, здесь не выскочит из-за угла маньяк с топором… Но вот вопрос: полезно ли детям примерять на себя совсем не в фантазиях, не на экране компьютера, а практически в реальности, личности мошенников и преступников? Но ведь оренбургский кадет, которого судят за план захвата казармы, где-то и как-то свои идеи почерпнул…

В региональном Управлении Роспотребнадзора нам ответили, что они не обладают полномочиями по контролю за проведением квестов, как и по установлению возрастных границ подобных мероприятий. В областном министерстве образования вопрос редакции, как же госорган оценивает правильность привлечения детей в квесты с маньяками, привидениями и зомби, также прокомментировать не смогли – дескать не их вотчина. Зато указали на обширную работу по профилактике участия несовершеннолетних в «группах смерти». «Обеспечение безопасности несовершеннолетних в сети Интернет – одна из первоочередных задач системы образования», – прокомментировал направление деятельности министр образования Вячеслав Лабузов. А вот к тому, что происходит в досуговых организациях, пояснили в министерстве, они отношения не имеют. Видимо, досугом подростков в Интернете Минобр интересуется, а досугом вне виртуальной реальности – нет. Может, дело в том, что страшные игры не повлекли за собой трагических последствий и не вызвали общественный резонанс? Существует в России федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Он как раз контролирует информационную безопасность детей, то бишь отсутствие риска, в том числе для психического и нравственного развития. К информации, причиняющей вред несовершеннолетним, относят ту, которая обосновывает насилие, оправдывает противоправное поведение. Вся информация, в том числе для зрелищных и развлекательных мероприятий, должна классифицироваться по возрастному цензу. Обязательно должно устанавливаться, как воспринимают продукцию дети разного возраста и не может ли она причинить им вред. Вот только классификацию такой информации осуществляют сами производители и распространители.

Незапланированный эффект

Могут ли квесты, погружающие в пугающую реальность либо имитирующие противозаконную деятельность, отрицательно повлиять на психику детей? Какие негативные последствия можно ждать и стоит ли государству и психологическому сообществу проводить экспертизу подобного детского времяпрепровождения? Эти вопросы мы задали психологу Геннадию Ищенко.

– На самом деле все игры несут только пользу, и квесты в том числе. Они вызывают у детей привычку преодоления определенных сложностей, – пояснил Геннадий Петрович. – Если игра исследовательская, направлена на умение сопоставлять, соображать, тогда это учит ребенка находить выход из затруднительных ситуаций и в самой жизни. С одной стороны, это хорошо. С другой стороны, от игр, где присутствует понятие смерти, есть преступления, в бессознательном закрепляется определенная внутренняя программа – раз это можно делать в играх, то это можно делать и в жизни. А детская психика зачастую не может отделить одно от другого. И когда взрослые разрешают играть в подобные игры, у ребенка формируется импринт – закрепленный опыт. Переживания на высоком эмоциональном уровне, вызывающие позитивные эмоции, – «Вот я тут круто украл!», – формируют разрешительную систему, навык. Игры, направленные на разрушение, могут нанести психологическую травму, помимо тех травм, которые дети и так получают в обыденной жизни. Могут ли игры подтолкнуть детей на противоправные поступки? Конечно, могут. Вырабатывается привычка, понятия черты закона и социальных запретов стираются, становятся неактуальными. В последнее время очень злободневны вопросы суицидальных групп в Интернете, детей, стреляющих в школах. Квесты, где присутствует насилие и жестокость, могут стать катализаторами такого же поведения у подростков. Они любят копировать, позиция «раз там можно, то можно и здесь» закрепляется быстро. Дети вообще экстремальные личности, они через экстрим учатся. Но одно дело, если это происходит в спорте, на лыжах, коньках, скейте, когда развивается физическая выносливость, внимательность, гибкость. Могут ли это дать квесты? Паталогическая зависимость от подобных игр, конечно, не разовьется, но может возникнуть привычка. Другой вопрос, куда эту привычку направят родители, педагоги, смогут ли они предложить игры во благо. Все квесты, которые сейчас есть, не проконтролировать. Но было бы неплохо, если бы со стороны государства появилось лицензирование таких детских игр с экспертизой психологов. Любой психолог сразу поймет, что для детей опасно и где формируется разрешительная система, на убийство в том числе. Если государство заботится о людях, то необходимо создать законодательную базу, регулирующую эту сферу. А организаторы игр должны предупреждать всех потенциальных участников, желательно письменно, о возможных последствиях, в том числе психологических, чтобы люди могли хотя бы оценить риск. Мой призыв такой: «Родители, будьте бдительны! Ребенка, которого вы родили, воспитывали, вкладывали душу, можно потерять в две секунды, и никакие слезы уже ребенка вам не вернут».

В квест-индустрии на сегодня нет свода четких норм. Квест-комнаты с зомби и маньяками регулируются примерно теми же правилами, что и детские клубы с аниматорами в костюмах фиксиков и свинки Пеппы. Ни о каком лицензировании их деятельности пока речи не ведется, поэтому о безопасности детей на таких играх должны в первую очередь задумываться их родители, даже если они сами заядлые любители адреналинчика. Собственно, организаторы квестов не скрывают их содержания и достаточно в ярких красках описывают в своей рекламе. Поэтому оренбуржцам самим решать, как говорится в зазывном анонсе одного из квестов, «сможете ли вы выбраться и не сойти с ума?»

Для справки: Квесты – игры для команды из нескольких человек. Проходят в большинстве случаев в закрытом помещении, откуда по сценарию надо выбраться либо достичь определенной цели. Наиболее распространены два вида игр. Это эскейп-квесты, где участникам необходимо выбраться из закрытого помещения, а может, и проникнуть в него, разгадывая различные загадки, головоломки, открывая замки. Другой вид – перфомансы, где игра превращается в некую постанову с актерами, декорациями, а участник становится действующим лицом определенного сюжета. По мнению информационно-рейтингового портала QuestHelp, наиболее популярными в России являются хоррор-квесты, то есть игры, погружающие участника в атмосферу ужаса.